"Аборигены ядерной степи". Как сейчас живут люди рядом с Семипалатинским полигоном?

30 лет назад Казахстан, не по своей воле оказавшийся в гуще атомного противостояния СССР и США, в 1991 году выбрал активную позицию в глобальной антиядерной политике, закрыв Семипалатинский испытательный ядерный полигон. О геополитических аспектах этой годовщины редакция BaigeNews уже рассказала в предыдущем материале, но в этой истории есть и другая сторона, связанная нынешним состоянием полигона, где в непосредственной вблизи с загрязненными радиацией участками продолжают жить люди.

За 42 года испытаний (с 1949 по 1989 годы) полигон пережил около 500 ядерных взрывов. На нем провели испытания первой атомной бомбы Советского Союза и первого термоядерного заряда, а также впервые сбрасывали с самолетов боевые образцы ядерных авиабомб и осуществляли подземные ядерные взрывы. И сейчас на этой территории можно встретить места, где когда-то от взрывов кипела земля, превращаясь в стекло, и участки с расплавленным бетоном и сталью, а также целые горные массивы, ставшие щебнем. В есть местах, где сохранились остатки зданий и сооружений, в которых когда-то находились приборы и размещались подопытные животные для экспериментов.

Во времена испытаний население этих мест даже не подозревало о том, что происходит на полигоне и какую угрозу он представляет для здоровья тех, кто проживал в близлежащих населенных пунктах. Тогда жители не понимали причины высокого уровня онкологических заболеваний в регионе и рождения детей с отклонениями и аномалиями.

В декабре 2020 года генеральная ассамблея ООН в десятый раз приняла резолюцию о международном сотрудничестве и координации деятельности в целях реабилитации населения, восстановления окружающей среды и экономического развития Семипалатинского региона.

Между тем "жертвы полигона" и сейчас продолжают жить в этой местности, многие из которых являются уже третьим и даже четвертым поколением тех, кто были очевидцем испытаний. Люди здесь пасут скот на землях бывшего полигона, ловят рыбу в "атомном озере" и продолжают страдать от радиации, но проблемы, волнующие местных жителей, мало чем отличаются от тех, с которыми сталкиваются жители сельской местности по всей республики.

"Нам оставили большую свалку". Каково это — жить на полигоне?

29 августа 1991 года секретный объект под Семипалатинском был закрыт указом первого Президента Казахстана, а в конце 1993 года по указанию министра обороны России воинские части, охранявшие полигон, были расформированы.

"Военные все побросали. Помимо того, что сделали, они оставили нам большую-большую помойку, свалку. Не было ни ограждений, ни каких-то предупреждающих знаков, которые объясняют, что находиться там запрещено. Все что им было надо — они забрали, а остальное — все оставили. И в 90-е годы люди не получали зарплаты и пенсии, естественно, все рванули на территорию, чтобы хоть как-то заработать и, в первую очередь, на цветмете. Я лично видел, как КАМАЗами вывозили все это", — делится воспоминаниями о том периоде известный казахстанский художник Карипбек Куюков в документальном фильме "Семипалатинский полигон. Рассказы очевидцев, как это было".

Съемки фильма проходили в начале июня 2021 года и его автор Дамир Кадиров поделился с корреспондентом BaigeNews своими впечатлениями о жизни людей и нынешней экологической обстановке в этом регионе. По его словам, рассказанные местными жителями факты о сборе металлолома после закрытия полигона удивили и шокировали его больше всего в этой поездке.

"По рассказам очевидцев люди начали спускаться в штольни, по которым доставлялись ядерные заряды для подземных взрывов, чтобы вытащить оттуда медь и сдать ее в пункты приема цветных металлов. Они объясняют это тем, что были тяжелые времена. Люди шли туда и некоторые погибали, потому что в этих шахтах скапливались газы и радиация, наверное, тоже была на высоком уровне. Но люди шли, кто-то, наверное, от отчаяния, а кто-то и по глупости", — рассказывает Дамир Кадиров.

Молодой режиссер родом из Восточно-Казахстанской области и говорит, что давно мечтал снять документальный фильм, который затрагивал бы социальный аспекты, связанные с Казахстаном. И тема Семипалатинского полигона, по его мнению, остается одной из крупнейших социальных проблем.

"Еще местные жители говорили, что у них очень часто происходили суициды, потому что, скорее всего, полигон влияет также и на нервную систему. При этом в некоторых случаях самоубийства совершали благополучные люди, которые могли быть найдены повешенными даже где-то не на высоте, а сидя на коленях. Это настолько шокирующие факты, скажем так, которые практически не изучены до сих пор. И одной из основных моих целей было привлечь внимание, чтобы напомнить людям и правительству о всех этих проблемах", — говорит он.

В ленте также собраны истории жителей села Саржал, которые были свидетелями ядерных взрывов и продолжают жить рядом с полигоном. Этот населенный пункт находится ближе всех к знаменитому "Атомному озеру", где до сих пор присутствует радиация. По словам режиссера, это обычное казахское село с населением около двух тысяч человек. Люди в основном живут за счет животноводства и практически в каждом доме доят кобыл, чтобы затем реализовать кумыс на рынках Семея. В домах жителей есть свет и вода, но нет мобильной связи и интернета.

"Если говорить о впечатлениях, то во-первых, я еще раз проникся темой Семипалатинского полигона и ядерных взрывов. Понял для себя, насколько наши люди стойкие, крепкие и терпеливые, что прошли все эти испытания и при этом, как я понял, выживают сами и не ждут ни от кого сильной поддержки. Занимаются скотоводством, питаются кониной и кумысом, что в принципе их поддерживает на плаву и наверное, как многие упоминали в фильме, это и защитило их от радиации, поэтому многие остались живы", — рассказывает Кадиров.

Он отмечает, что, если для кого-то будет большим шоком узнать, что здесь до сих пор есть места, где радиация зашкаливает, то местные жители к этому привыкли. К примеру, зная о том, что в "Атомном озере" опасно они спокойно там рыбачат и купаются.

"Например, когда мы записывали интервью с местным жителем на берегу одного из озер, которые образовались в воронках от взрывов, я спросил у него об уровне радиации в этом месте и он ответил, что она здесь очень высокая. Он сказал об этом настолько спокойно и просто, а у меня пробежала дрожь по телу от осознания того, что мы стоим прямо там, где имеется большая радиация, но при этом спокойно об этом разговариваем, снимаем фильм и никто не паникует", — объясняет молодой человек.

"Их проблемы — это элементарные нужды". Что волнует местных жителей?

Дамир Кадиров отмечает, что лично поговорив с людьми, которые жили и продолжают жить рядом с полигоном, у него сложилась впечатление, что проблема влияния радиации недооценена до сих пор. К примеру, по его словам, рыба из атомного озера также продается на рынках Семея, как и кумыс, и никто из госорганов это не контролирует.

"Последствия воздействие полигона невидимы, но они латентно распространяются по населению и влияют на их здоровье. И этим проблемам уделяется, на мой взгляд, очень мало внимания. Да, есть какая-то помощь государства, но чтобы ее получить людям еще нужно доказать, что они пострадали от полигона, собрать документы и побегать, так сказать, по различным госорганам и учреждениям", — говорит он.

По его словам, местные жители уже адаптировались к жизни в условиях радиации, но при этом их проблемы характерны и во многом похожи на те, с которыми сталкиваются обычные жители сельской местности.

"Они много на самом деле и не требуют, никто не кричит о своих проблемах, не устраивает митинги, но из разговоров с местными я понял, что им бы хотелось немного больше внимания к своим проблемам со стороны государства, чтобы чиновники не забывали о том, что пережило население в этих местах. Это касается не только сел, которые непосредственно граничат с полигоном, но и всех других мест, пострадавших от ядерных взрывов. Их проблемы — это элементарные нужды, к примеру, нормальные коммуникации, автомобильные дороги и интернет, а также нормальное медицинское обслуживание, а также поддержка тем людям, которые непосредственно пострадали от полигона, то есть инвалидам", — отмечает режиссер.

В своем фильме, говорит режиссер, он хотел рассказать истории жителей этих мест другим людям, особенно молодому поколению казахстанцев, которые в основном имеют поверхностное представление о том, что происходило в этих местах на самом деле.

"Потом я часто сталкивался со стереотипами о жертвах ядерных испытаний — люди толком ничего конкретного не знали о полигоне, но имели какое-то искаженные представления о жителях этого региона. И в своем фильме я хотел раскрыть эту тему и еще раз напомнить людям, насколько глобальной была проблема и остается таковой сейчас", — поделился он.

По его мнению, здесь люди очень сильные и стойкие ко всем испытаниям.

"Пережили такую катастрофу и при этом ведут себя вполне достойно. Хочу еще сказать, что Семипалатинский ядерный полигон — это большая трагедия в истории Казахстана, о которой мы должны помнить и всячески способствовать тому, чтобы люди, которые стали жертвами тех событий, получили необходимую им помощь. И не важно кем она будет оказана", — добавил Кадиров.

"Полигон не закрыли, а открыли — для населения". В чем главная проблема СИЯП?

Участник ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС и директор по развитию ОО "Карагандинский областной Экологический музей" Дмитрий Калмыков занимается изучением Семипалатинского испытательного ядерного полигона с 1991 года. По его словам, главная проблема СИЯП в том, что он до сих пор является единственный в мире полигоном, на территории которого государство разрешает жить своим гражданам и платит за это небольшие компенсации.

"Это является ключевым вопросом, но его почему-то обходят стороной. На самом деле в 1991 году полигон не закрыли, а открыли — для населения! То есть, прекратили испытания и оставили бесхозным, выгнав оттуда людей, которые его охраняли, изучали и содержали. И в 90-х население пошло туда добывать металлолом (который, к счастью, сейчас уже закончился), пасти скот, заготавливать сено, торговать этим на рынке и так продолжает это делать до сих пор", — говорит эколог.

В других странах, как отмечает Калмыков, используют более прагматичный подход. К примеру, в США территории, подвергшиеся воздействию взрывов, закрыты для проживания людей, но открыта для посещения туристами, но, чтобы съездить туда на экскурсию необходимо пройти двухмесячную проверку в ФБР. При этом тем, кто в период испытаний проживал в этом регионе ничего не платят до того момента пока он не предоставит справку о том, что у него выявлено заболевание из перечня, которое связано с последствиями облучения от взрывов. В этом случае человек получает компенсацию в 100 тысяч долларов на лечение.

"Людей (их не так много), которые живут в непосредственной близости к границам Семипалатинского полигона и используют его территорию для выпаса скота и заготовки сена, необходимо переселить на чистые земли, выплатив им компенсации. Поставить забор с предупреждающими знаками вокруг загрязненных территорий и организовать патрулирование, как это делают на других полигонах в мире, и проблема будет закрыта. Не надо платить компенсации тем, кто живет рядом, как это делают сейчас, потому что это абсурд. Если сейчас государство им платит компенсации, то значит там опасно жить, а если опасно, то почему государство разрешает им там жить", — недоумевает директор "ЭкоМузея.

По его мнению, причиной, почему в Казахстане территория полигона до сих пор не ограждена, а люди продолжают жить в непосредственной близости с ним, является низкая гражданская активность и бездействие властей.

"Это позор, мягко говоря. Мы всему миру столько лет говорим об ужасной трагедии, что наш народ пострадал от испытаний ядерного оружия — это все правда, но нам самим надо предпринять меры, чтобы закрыть эту страницу в нашей истории. За безопасность населения отвечают акиматы, они отвечают за все что происходит на их территории. Есть еще множество профильных ведомств и экологи, но ответственность лежит на акиматах (местных исполнительных органах власти — прим. ред.), которые должны принимать меры, если есть угроза здоровью и жизни людей, а они почему-то молчат. Надо решить проблему — переселить людей, оградить полигон забором, то есть, по-настоящему его закрыть и все", — отмечает эколог.

На полигоне скоро разрешат заниматься сельским хозяйством. В чем опасность?

Другой не менее важной проблемой, по словам Дмитрия Калмыкова, является то, что практически не проводится информирование населения об угрозе радиации. Люди здесь не знают, где они живут — на полигоне или рядом с ним, с какой стороны он находится и какие меры безопасности они должны соблюдать.

"Осенью ожидается, что в Мажилис будет внесен закон о передаче земель Семипалатинского ядерного полигона в сельскохозяйственное использование, но по факту население там и сейчас занимается сельским хозяйством — только стихийно и нелегально. Закон должен узаконить эту ситуацию, но по нашему мнению, ничего не приготовлено, чтобы осуществить такую передачу. Технически ее можно сделать, большая часть полигона по прошествию стольких лет имеет примерно такие же уровни загрязнения, как в европейских странах после чернобыльской аварии, то есть, они пригодны для использования, но проблема в том, что само население не знает, где эти пригодные для жизни места находятся".

Калмыков также поделился информацией о том, что еще в 2004 году в примыкающих к полигону районах проводились опросы среди полицейских, врачей и госслужащих, которым предлагали ответить на один вопрос: "Где находится полигон?". Полученные ответы, отмечает эколог, не имели ничего общего с действительностью.

"У проживающих там людей нет даже простейшей карты или схемы, где было бы отмечено их село и загрязненные земли, которые нужно обходить. Если простые люди и акимы этого не знают, то откуда лошади, коровы и бараны знают, где там "грязная земля". У нас есть много фотографий, где конский и коровий навоз лежит на расплавленной земле в кратерах от взрывов, то есть животные ходят туда воду пить, траву едят, а там уровни радиоактивности в тысячи раз выше разрешенных норм. Ни заборов, ни каких-то преград".

При этом, как отмечает эколог, территория полигона уже досконально изучена специалистами Института радиационной безопасности Национального ядерного центра и составлены карты особо загрязненных мест, которые должны быть "на руках" у всех акиматов, профильных комитетов и экологов. И на основе этих карт необходимо предотвратить несанкционированный доступ людей и сельскохозяйственных животных в опасные места. В идеале, отмечает директор "ЭкоМузея", эти участки должны быть защищены также, как в 2009 году был взят под армейскую охрану совсем по другим причинам горный массив Дегелен — одна из самых опасных и радиоактивных испытательных площадок полигона.

"Есть хороший пример, горы Дегелен — испытательная площадка, которая полностью закрыта, потому что она представляет интерес для всяких темных сил, террористов, которые туда с удовольствием залезут, чтобы достать ядерные секреты и остатки ядерного оружия. Она на американские деньги при участии России защищена так, как это должно быть, включая дроны, скрытое видеонаблюдение, датчики в почве, заборы с колючей проволокой и прорыты рвы, чтобы животные туда не заходили. Вооруженная охрана, а по периметру ездит патруль. Так должно быть на всех опасных территориях полигона".

В целом же, по мнению Дмитрия Калмыкова, для принятия решения о безопасности части территории полигона не нужно проводить дополнительных исследований. За годы независимости Казахстан самостоятельно и при участии других стран собрал все необходимые данные о состоянии почвы, воды, растительности и биоматериалов.

"Закон изжил себя". Что не так со льготами и компенсациями для местных жителей?

Последний взрыв на полигоне был произведен в 1989 году, а 29 августа 1991 года полигон был закрыт, а год спустя в Казахстане был принят закон "О социальной защите граждан, пострадавших от ядерных испытаний на Семипалатинском испытательном ядерном полигоне (СИЯП)". Однако,вопросы социальной реабилитации в регионах, подвергшихся воздействию радиации, стоят по-прежнему остро, говорит общественный деятель Жанна Жибраева, жительница Семея и президент ОФ "Центр Семьи".

"Считаю, что он (закон — прим. авт.) изжил себя. Требуются дополнительные меры поддержки, прежде всего, населения и экономики. Люди не виноваты в том, что случилось, и они обоснованно требовали тогда и требуют до сих пор качественную реабилитацию как взрослых, так и детей. Хотя сейчас у нас наконец-то открыли "Центр ядерной медицины", уникальную гибридную операционную, что несомненно здорово и хорошо, но тем не менее, мы до сих пор не видим в своем регионе современного и оснащенного центра реабилитации", — возмущена общественница.

Сейчас жители пострадавших сел или дети-инвалиды, по ее словам, ездят на реабилитацию в Алматы или Нур-Султан. Для некоторых семей, подчеркивает Жибраева, это дается физически тяжело, не говоря уже о том, что многим это просто не по карману.

"Положительную динамику мы наблюдаем в развитии жилищного строительства, поддержки предпринимательства, обеспеченности дошкольными учреждениями, некоторые изменения в социальной сфере. В приоритете болезненных вопросов, кроме здоровья населения состояние дорог, выполнение программ, связанных с обеспечением чистой питьевой воды. Одним словом, закон нужно дополнить и обеспечить качество жизни пострадавшего населения", — отмечает президент общественного фонда.

В январе 2019 года Жанна Жибраева выступала в Мажилисе Парламента РК на рабочей группе, где обсуждалась эффективность закона от 1992 года и были подняты вопросы выплат компенсаций и повышения надбавок пострадавшим от последствий испытаний. Тогда, по словам общественницы, был выдвинут ряд предложений, которые необходимо внести в закон для более эффективной защищать интересы пострадавших, но с того времени ничего не изменилось.

По нормам закона, население, проживающее на территориях радиационных рисков, имеет право на дополнительную ежемесячную оплату труда в размере от одного до двух МРП (это всего лишь мизерные от 2917 до 5483 тенге, или от 7 до 14 долларов), а также на ежегодный дополнительный оплачиваемый отпуск в среднем в десять дней. В результате тем, кто работает на госслужбе надбавка начисляется за счет бюджета, а тем, кто трудится в частных организациях, вынуждены платить предприниматели, который и сами являются пострадавшими. При этом, если человек переезжает в другой регион Казахстана, он автоматически лишается всех надбавок, и наоборот переселившимся в Семей гражданам начисляются выплаты, хотя в зоне действия ядерного полигона во время испытаний они никогда не жили. Помимо этого, если человек, который жил на полигоне в годы проведения испытаний или рядом с полигоном, вдруг теряет здоровье и получает какую-либо инвалидность, то он так же как и все инвалиды получает просто пенсию.

В апреле 2019 года Семей посетил глава государства Касым-Жомарт Токаев. Тогда он предложил до конца года выработать предложения по совершенствованию законодательства. Однако, в феврале 2021 года был направлен депутатский запрос премьер-министру страны, в котором были подняты все те же проблемные вопросы.

"Как сказал Президент Республики Казахстан Касым-Жомарт Токаев: "Правительство до сих пор четко не отработало комплекс мер по лечению, оздоровлению, реабилитации, социальной защиты населения и социально-экономическому развитию территории бывшего полигона". Правительству необходимо четко разработать конкретные программы по медицинскому обеспечению и оздоровлению каждой категории жителей, расширению сферы экономического развития конкретных территорий, предоставлению адресных социальных льгот и преференций", — говорилось в запросе "Народной партии Казахстана".

В марта 2021 года в Министерстве труда и социальной защиты населения была создана рабочая группа для выработки конкретных предложений по пересмотру мер социальной защиты пострадавших от испытаний ядерного оружия. На данный момент документ все еще находится на рассмотрении в Мажилисе Парламента РК.

Автор фото: Дамир Кадиров