Как обезопасить жертв бытового насилия рассказали эксперты

В Казахстане за побои и нанесение вреда здоровью членам семьи наказание домашних дебоширов ограничивается письменным предупреждением. Если до 2019 года "кухонных боксеров" штрафовали, то теперь семейно-бытовое насилие декриминализировано. Это дает уверенность агрессорам, что за их деяния серьезной ответственности не наступит. Чаще всего от рук тиранов страдают женщины, дети и люди преклонного возраста. Эксперты бьют в набат – в обществе наблюдается нормализация насилия. Они считают, что нужно проводить работы по распространению ценностей охраны прав личности. Правозащитники призывают принять меры ужесточающего характера. Председатель правления ОЮЛ "Союз кризисных центров" Зульфия Байсакова считает, что за рукоприкладство в семье нужно привлекать к уголовной ответственности. Своим мнением она поделилась с корреспондентом BaigeNews.kz.

О проблеме семейно-бытового насилия вновь заговорили после убийства супруги экс-министра нацэкономики Куандыка Бишимбаева Салтанат Нукеновой. В зверском преступлении подозревается бывший высокопоставленный чиновник. На фоне, получившего большой резонанс дела, казахстанцы начали выступать за криминализацию семейно-бытового насилия. Как вы оцениваете предложение по вводу уголовной ответственности за насилие в семье?

- Хотелось бы отметить, что на протяжении последних пяти лет ряд неправительственных и государственных кризисных центров ранее уже предлагали ужесточить наказание за семейно-бытовое насилие. Во-первых, Казахстан подписал конвенцию СИДО, взяв обязательства о создании безопасного проживания членов семьи в семье. Это первый момент.

Второй момент - никто из нас не хочет быть подверженным насилию, если рядом находится человек, который физически крепче, сильнее и который может оказывать воздействие на нас, на членов семьи. Поэтому мы требовали криминализацию бытового насилия.

Мы требовали не просто ввести уголовное наказание в отношении агрессора, который совершил насилие в отношении жертвы. Мы требовали, чтобы была отдельная статья - "Побои в семье". Если она будет, тогда пострадавшей стороне больше не придется в частном порядке доказывать свой статус жертвы, не придется это делать со сломанной рукой, ногой и так далее. Это должны будут делать полицейские. Это третий момент.

Любое преступление должно иметь адекватное наказание. Почему у нас такой всплеск насилия? Потому что агрессоры видят, что бытовое насилие чаще всего может остаться безнаказанным. По этой причине мы наблюдаем жестокие случаи расправы. Необходима адекватность наказания.

Что может дать Уголовный кодекс? Во-первых, конечно, увеличится количество людей, которых мы будем привлекать к ответственности за содеянное, но мы же можем предложить им альтернативу. Есть общественные работы, согласно 24 статье Конституции РК. В прошлом году мы все проголосовали во время Референдума. После него сегодня принудительность труда считается приемлемой формой наказания. Ранее труд, который идет в разрез добровольному согласию, относился рабскому труду. Сегодня этот вопрос уже не в таком ключе рассматривается.

Во-вторых, нужно менять поведение агрессора. То есть нужно обязательно проводить коррекционную программу "кухонного боксера". Если мы этого с вами добьемся, тогда у нас уменьшится количество людей, которые совершают бытовое насилие. Сегодня они уверены, что им за побои ничего не будет.   

Также рассматривается вопрос введения механизма выселения агрессора, который совершил насильственные действия по отношению к членам семьи. Даже говорится о том, что необходимы какие-то места размещения для них организовать. Как вы оцениваете данную меру?  

- Да, предлагается выселять агрессора, совершившего насилие в семье, то есть, чтобы пострадавшая сторона оставалась дома. Это общепринятая практика во всем мире. У нас такая же норма должна была работать, но ранее наши доблестные депутаты добавили в нее условие, что дебошира можно выселить только в случае наличия второго жилья. При том, что такой приписки никто никогда не рекомендовал – в мире такой нормы нет. Он преступник, он совершил правонарушение, поэтому его нужно выселять. Но куда, как правило, идут агрессоры? Они идут к своим родителям, родственникам, к друзьям и так далее. Это очень стыдно, поэтому многие из них будут рассматривать это как меру общественного воздействия. Это очень хорошая мера, которая позволяет формировать культуру ненасильственных отношений, уровень ответственности у агрессоров.

То есть при выселении не нужно "кухонных боксеров" размещать куда-то? 

Конечно, просто нужно их выселять из жилья. И это общепринятая мера. Если он нарушитель порядка, почему мы должны еще его где-то содержать?  

- А на какой период данная санкция должна применяться к дебоширу? 

Он должен уйти на время защитного предписания. Первое защитное предписание выдается на 30 дней. Если в течение этого времени он не будет соблюдать те нормы, которые ему прописаны - не подходить к жертве, не звонить к ней, не преследовать ее – если он меняет своего поведения, ходит на курсы по изменению своего поведения, то ему дают вердикт о том, что он может вернуться, он не представляет опасности. Мне буквально недавно звонила женщина, мужа которой закрыли на семь суток, но он вернется. Она напугана. Даже на заседании суда он при людях кидался на нее. Сейчас она едет к нам, в кризисный центр, потому что завтра ему выходить из СИЗО. Вы представляете, какой страх у людей?

А если жилье зарегистрировано на имя агрессора, то возможно будет ли его выселение?

- В зарубежных странах если даже это его жилье, но он совершил нарушение, почему он не может на 30 дней покинуть. Нам всегда хочется соблюдения прав, но как только это касается мужчин, мы начинаем оправдывать его. Я понимаю, что сразу эти меры работать не будут. Но необходимо их внедрять, чтобы формировать нулевую терпимость к насилию. Сейчас есть, конечно, и будут пока кризисные центры, можно жертвам и в них пожить. Но мы как налогоплательщики платим содержание этих центров. Это же все не бесплатно. Это бесплатно для женщин, а содержание одного кризисного центра обходится в год в 150 миллионов. Вот представляете, это в среднем. Это огромные деньги. На эти деньги можно было бы открыть детский сад или еще что-то. А мы открываем кризисные центры. Агрессор только рад этому.

Если будет введен механизм принудительного выселения "кухонного боксера", то имеется вероятность, что надобности в кризисных центрах в таком масштабе, в котором они сегодня существуют, не будет?

- Да, такой вариант возможен. Возможно, что кризисные центры будут заниматься консультационной работой, потому что к нам обращается очень большое количество людей, которым не нужен приют. А центры с приютом может быть уже не нужны будут. 

Сейчас кризисные центры за счет местного бюджета содержатся?

- Да, сейчас на данный момент за счет местного бюджета. Раньше были трансферы из министерства.

Сколько времени жертва насилия может находиться в приюте кризисного центра? 

- Согласно законодательству, в течение шести месяцев они могут жить в кризисных центрах. Это зависит от того, как решаются социальные вопросы, вопросы экономического, юридического характера.

А как на практике это происходит? Какая доля женщин возвращаются к тирану, какая часть начинает жить новой жизнью? 

- Здесь все зависит от опыта и профессионализма сотрудников кризисных центров. Конечно, в первую очередь решаются психологические вопросы пострадавшей стороны. Женщине оказывается психологическая поддержка, чтобы она нашла в себе силы жить дальше, по-новому взглянуть на ситуацию. В этом ей помогают специалисты. Юристы помогают решить юридические вопросы. Социальный работник предлагает социальное сопровождение, в том числе в государственных органах и так далее. Каждый сотрудник выполняет свою функцию. И здесь важно, чтобы женщина была определена. Она куда-то пойдет или вернется домой?

У нас 30% женщин возвращается домой из кризисных центров. Я вам ранее говорила про коррекционную программу по работе с агрессором. Она касается не только агрессора, но и саму жертву. Например, если пара обедает за столом и в это время агрессор начинает проявлять лишнюю агрессию, насилие психологическое, то на такой случай должна быть договоренность о том, что кто-то из них встает и уходит. Здесь важный момент в том, что профессионализм сотрудников позволяет женщине найти в себе ресурсы, стать экономически независимой. Это, конечно, оказание содействия в трудоустройстве, выработка профессиональных навыков. Например, подшивку брюк не все же умеют делать, а у нас есть такие курсы. И женщина, не выходя из дома, может в свободное время заниматься такой деятельностью.

Программы по работе с агрессором направлены на то, чтобы женщина стала экономически независимой, приняла решение о возврате или об окончательном выходе из таких отношений. Эти программы помогают управлять своими эмоциями.

То есть треть жертв, которые пребывали в кризисных центрах, все же возвращаются опять к тиранам?

- А в Европе рецидив происходит в 12% случаев, то есть повторное насилие. Но у нас нет обязательного требования по прохождению таких коррекционных программ, закрепленного законодательством. Они только начинают разрабатываться. Пока курсы проходят на добровольной основе: человек захочет – придет, не захочет – не придет. Надо вводить на законодательном уровне.

Остальная часть пострадавших все-таки находят возможности начать жизнь с нового листа?

- Наши специалисты устанавливают связь с семьей. Семья же состоит не только из одного супруга или сожителя. Есть сестры, братья, родители. Родственники начинают включаться в ситуацию – кто-то помогает ей снять квартиру, кто-то сидит с ребенком. Допустим, бабушка берет свою внучку. Бывает такое, что до того, как женщина к нам пришла, ее в семье не воспринимали как жертву бытового насилия. Она должна была сама решать свои проблемы. Социальные работники играют определенную роль в том, чтобы изменить ситуацию.   

По опыту кризисных центров, каков портрет агрессора в семье?

- Этот человек может быть и с высшим образованием, и без высшего образования. Он может быть материально обеспеченным, и может быть человеком с невысоким достатком. Все зависит от воспитания и уровня понимания ответственности за свои действия по отношению к другому человеку. Вы думаете, что в роли агрессоров выступают только супруги? Но бывает и такое, что дети избивают своих родителей. И у нас в последнее время такие случаи участились. Об этом СМИ никто не хочет говорить, стыдно признать, что ребенок родной избивает. Сколько случаев инвалидизации, изоляции человека. Некоторые родители даже не могут понять, что это насилие. Они думают, что раз они все вместе живут, то так и положено.

Некоторые мужчины высказываются против ужесточения наказания за семейно-бытовое насилие. По их мнению, криминализация может привести к тому, что женщины будут манипулировать. Действительно есть такие риски и как их исключить?   

- Есть риски, но есть и лист оценки, который очень четко идентифицирует агрессоров. Там прям четко указано, какие действия совершаются. Есть доказательная база, когда можно привести примеры, когда жертва подвергалась насилию – СМС, наблюдения. Поэтому мы говорим, что полицейские должны быть очень внимательными. Они могут увидеть свершившийся факт насилия по определенным признакам.

А как вы оцениваете работу сотрудников правопорядка, полицейских в целом?  

- Знаете, у нас в законе, направленного против бытового насилия указываются девять субъектов исполнения закона. Но больше всего работают полицейские, чтобы ни случилось, все знают номер 102. Здравоохранение в таких случаях у нас не дорабатывает, образование мало реагирует на такие факты. По большому счету само правительство не принимает никаких мер, которые должны принимать. Комиссия по делам женщин, комиссия по делам несовершеннолетних, по сравнению с полицейскими мало работают. Я их ругаю в лицо, но за глаза могу сказать, что может быть исключения и есть, когда полицейский неадекватен. Но чаще всего они реагируют и нам надо понимать их уровень авторитета, доверия населения к ним, потому что по-другому мы вообще не сможем никогда быть защищены.  

Было и такое, когда депутаты говорили: у нас в стране бытовое насилие существует, надо проверить в кризисные центры. Извините, а кроме кризисных центров, которые за копейки работают, больше некого проверять? Поэтому здесь не только полицейские, здесь очень большое количество субъектов государственной власти должны реализовывать данный закон.

Какие вы дадите рекомендации людям, которые попали в ситуацию жертвы? Как вести себя? Что нужно делать?    

- Нужно заявить о факте насилия, когда этот факт насилия происходит, произошел. Не нужно ждать, что завтра все изменится, насилие не повториться и так далее. 

В первую очередь нужно обратиться в полицию по номеру "102". Если все-таки женщина хочет получить консультацию, то она может позвонить по номеру "150", где работают психологи. Они могут купировать кризис, дать информацию. С любых сотовых операторов по номеру "150" можно позвонить бесплатно и анонимно. Даже если человек стал свидетелем насилия, то он может сообщить о нем по этому номеру. Если рядом находится агрессор, то человек может написать на WhatsApp 8 708 106 08 10, который работает в круглосуточном режиме. Почему на WhatsApp? Потому что иногда агрессоры контролируют жертву. Если человек написал, то мы передаем информацию полицейским, которые по геолокации находят человека и оказывают ему помощь. Молчать и думать, что через 5 лет, когда вырастет ребенок, это закончится - не нужно. Как только человек подвергается насилию или ему кажется, что он жертва насилия, не нужно все пускать на самотек. Если оказывается психологические насилие, то можно проконсультироваться у специалиста.