"Много сел испытывают проблемы с водой": почему в Казахстане исчезают водные объекты

Неутешительные прогнозы дают эксперты ООН водной безопасности стран Центральной Азии, включая Казахстану. Если не совершенствовать механизмы по управлению водными ресурсами и инфраструктуру, то менее чем за два десятилетия ценное благо будет в дефиците. О самых наболевших вопросах в водной сфере страны и возможных путях их решения в интервью Baigenews.kz рассказала региональный координатор по Казахстану Центрально-Азиатской региональной сети по повышению потенциала в сфере водных ресурсов Анар Тлеулесова.

Анара Имангазеевна, как вы оцениваете ситуацию с водными ресурсами в стране? То есть какие вопросы требуют, по вашему мнению, первостепенного решения?

— Это очень наболевший вопрос. Больше всего вызывает беспокойство то, что мы не знаем, какими водными ресурсами Казахстан располагает. Система работает на водопользователей, то есть водопользователи приносят какие-то расчеты и просят им выдать разрешение на нужный объем воды, им эти разрешения выдают. Но данных о том, каким объемом водных ресурсов страна обладает нет. Необходимо исходить из этого вопроса – у нас ведро воды или лишь ковш литровый. По всей стране всего чуть более 300 гидрологических постов, а водных объектов, маленьких, больших, очень много. Это поверхностная вода.

Ситуация по подземным водам аналогичная. Никто не учитывает, не просчитывает водные ресурсы - от истока до устья реки, куда впадает эта речушка, родник или река, какой расход у водного объекта, что он по своей дороге подпитывает. Каждая речка имеет свои функции, природа так заложила - где-то она фильтруется, дренируется и подпитывает подземные воды, растет различная растительность, травы, деревья, кустарники, живет различная живность и так далее, то есть флора и фауна. Вот это все сегодня не изучаем.

Также у нас внутрихозяйственной сети практически нет. Есть только в Туркестанской области, но и она нуждается в ремонте. То есть у нас межхозяйственная сеть есть до точки подачи выделов только. Дальше вода идет по полям, куда крестьянин сумеет довести, как получится. Отсюда и большие потери.

В начале 80-х в Казахстане запасы воды оценивались в 101 кубокилометр. То есть это было 40 лет назад. С тех пор все поменялось. Если мы внимательно посмотрим, например, когда выезжаем в горы, то можем заметить, что исчезают роднички, ручьи, то есть водные объекты. Климат же поменялся. Еще мы помогаем сами этим несчастным водным объектам умирать. Никто не считается с землями водного фонда, с водными объектами. Захотели что-то построить, речку повернули, маленький ручеек вообще закопали, засыпали. Во многих случаях меняем режимы водных объектов, что приводит к уменьшению стока или полному исчезновению водного объекта.

Раньше в Казахстане было министерство мелиорации и водного хозяйства. Но его реорганизовали в 1988 году, результат мы видим.

То есть сейчас в стране точных сведений об объемах водных ресурсов нет, а каким образом расход воды контролируется?

- Расход воды контролируется до подачи в точках выдела от забора, внутрихозяйственную сеть никто не проверяет. Я сама была много лет инспектором по воде. Мы проверяли ночные поливы, днем и ночью не спали. Ночью приезжали в колхозы-совхозы на поля и проверяли, правильно ли они поливают их. Но тогда внутрихозяйственная сеть была и работала, можно было что-то посмотреть и проверить. Сегодня этого нет.

Межхозяйственная сеть проверяется, сколько воды расходуется. Хотя много межхозяйственных сетей в аварийном состоянии, но, тем не менее, на местах люди каким-то образом проводят работу. У них есть измерительные приборы, с помощью которых они показывают, сколько воды отпускают дальше. То есть сколько отпускаем воды мы знаем, а каким объемом располагаем, мы не знаем.

А какие риски существуют в результате?

- Мы минувшую осень уже потеряли при том, что все мероприятия проводятся осенью, когда вегетационный период заканчивается. Тогда все водохранилища и пруды сбрасывают воду, создают комиссию из специалистов, которые обследуют их и выносят решения, какой вид ремонта необходим. Далее, согласно решениям, проводятся ремонтные работы, в том числе с очисткой каналов, русел небольших рек и так далее. То есть готовятся к весне и вегетационному периоду. У нас все водохранилища, все пруды практически русловые, то есть находятся в руслах каких-то речек.

Вопрос еще в том, что нет специалистов, которые изучали бы и выносили свой вердикт - что нужно делать, какие ремонтные работы необходимы. 

Предварительно берется в Казгидромете прогноз на зиму и весну. Что у нас может быть? Какая зима, какая весна? Если они дают прогноз, что зимой будет много снега, весна будет дождливая, то в этих водохранилищах воду не собирают, обычно ее постепенно сбрасывают, чтобы освободить на весну с учетом большой воды. Или если ожидается маловодный год, то за зиму и весенние осадки нужно собирать в прудах и водохранилищах.

Также необходимо в зависимости от водности года разрабатывать план посевных культур. Таким образом предотвращать катаклизмы и проведения безболезненной вегетации.

В настоящее время сеют культуры без учета водности и чаще влагоемкие и в маловодные годы, само собой разумеется засыхает. Крестьяне не получают урожай.

Также зимой надо проводить снегозадержание, чтобы при дружной весне, когда резко тает снег, поля не превращались в океаны. Если будет снегозадержание, то эта вода по бороздам будет впитываться в почву. И если будет течь, то только по бороздам, как ручьи. Но у нас весной воды много, топит все, а почва сухая.   

Нам нужны специалисты-гидротехники. Мы их не выпускаем. В настоящий момент у нас готовят в учебных заведениях кадры по специальности "Водные ресурсы и водопользование". Это не инженерная специальность, а гуманитарная. Сейчас нужны гидротехники. Молодым студентам нужно преподавать инженерные предметы, чтобы они могли читать карты, составлять схемы, разрезы. Сегодня они это не умеют.  

У нас нет также кадров среднего звена. В колледжах вообще профиля по водной сфере нет. То есть на полях не должен инженер сидеть, может работать специалист среднего звена. У нас нет их вообще.

В Алматинской области, в Талгаре и Талдыкоргане есть сельскохозяйственный колледж. В этих колледжах, на мой взгляд, можно открыть по одной группе с соответствующей специализацией. Денежных средств на это много не потребуется. Преподавать могут магистранты, докторанты. Они должны преподавательскую деятельность вести. Значит, после окончания магистратуры пойти в колледжи и преподавать 2-3 года. Только после этого их принимать в докторантуру.

По 15-20 человек обучать в колледже, а дальше отправлять на практику в те организации, где требуется эта специальность (филиалы областных и районных водхозов, крупные СПК и так далее). В дальнейшем молодые специалисты могут трудоустроиться в эти же предприятия.

Анара Имангазеевна, у нас часто поднимается вопрос того, что в городах тратится много питьевой воды. Например, в автосервисах используют питьевую воду на мытье машин. Как вы прокомментируете это?

- Да, действительно у нас автомобили моют питьевой водой. В Алматы все мойки подключены к водопроводу, а водоканалу выгодно продавать. Чем больше продает, тем больше денег идет в карман. Чем больше ему сбрасывают канализацию, тем больше опять же денег поступит. Хотя у нас есть постановление, обязывающее автомойщиков производить мойку машин только технической водой, а если нет технической воды, тогда должны быть очистные сооружения, после очистки использовать воду в оборотке, а только на подпитку брать дополнительно. Другой вопрос в том, что эти мойки, им в акиматах подписывают.

Что касается в целом городского населения, которое живет в квартирах, то у каждого в квартире измерительный прибор установлен. По нему люди платят, соответственно, стараются экономить.

Другая ситуация в частном секторе. Там набурили скважин, но никто ничего не контролирует. Так происходит, потому что есть в законодательстве пробелы, в Водном кодексе. Когда-то давно ввели требование регистрации в акиматах только при потреблении до 50 кубометров воды. Если меньше, то оформлять разрешительные документы не нужно. Но это делалось для отдаленных участков сельской местности. Простыми словами, чтобы чабанам не нужно было ехать в город. Это норма, видимо, кому-то так понравилась, может быть тем, кто понастроил себе особняки, что позже вообще из Водного Кодекса исключили требование о регистрации в местных исполнительных органах. Каждый, кто имеет маломальские средства, у себя во дворах пробурил скважины для бассейнов и так далее. Эта вода в ближайшую речку потом сбрасывается со всеми моющими средствами, химией (СПАВы не очищаются). Теперь идет вопрос о возможном истощении подземных вод, так как бесконтрольно используется.

И проблема заключается в наших законах, которые не работают. В Европе, кстати, законы каждое министерство для себя не пишет, не разрабатывает. Там есть специальная служба, где специалисты всех отраслей, которая подчиняется только министерству юстиции. Они и разрабатывают законы. А у нас законы пишет каждое министерство, потом идет бегунком по другим министерствам, что им невыгодно, убирают. Есть предложение, разработчиков законов после подписания Президентом направлять в области и районы, чтобы они сами внедряли и поработали ими на несколько лет. А то чаще всего сидя в Астане не понимая смысла слов водовод, водопровод, канал, пруд, вегетация и многие другие разрабатывают законы, для особой важности включая иностранные термины и слова, что в результате закон не работает. Любой закон должен быть понятен разному слою населения, так как водопользователем являются они.

А что касается водопотребления в сельской местности?

- Я езжу по мелким населённым пунктам, большое количество из них испытывает проблемы с водой. Зимой снег топят, в другое время года какую лужу поймают, ту и используют.

А фермеры, у которых есть поля, как внедряют водосберегающие технологии?

- Вы знаете, эти водосберегающие технологии очень сложно внедрять. Капельное орошение в Казахстане не везде возможно установить, не под каждую культуру оно подходит и зависит еще от рельефа местности и не маловажно источника. Крупные фермерские компании, у которых деньги есть, бурят скважины, выходят из положения. А если они находятся рядом с каким-нибудь водным объектом, то они практически всю забирают.

Как нужно, по вашему мнению, крупные сельхозформирования стимулировать, чтобы они использовали водосберегающие технологии?

- Давайте возьмем молочно-товарную ферму для примера. Если корове положено 100 литров в сутки воды, то ей меньше не дашь. Какую экономию можно сделать здесь?

А в растениеводстве?

- В растениеводстве нужно многолетние, менее влагоемкие культуры высаживать. При этом надо смотреть почву, где что может расти. Просто так засеять что-то нельзя. Например, сою засеют, а после нее другие культуры практически не растут. Это надо все изучать. Вот у вас есть, допустим, 10 гектаров земли, вы должны эту почву с агрономами изучить. В этом году одну культуру посадить, на следующий год другую, чтобы не испортить почву. А у нас же никто, ни с кем не советуется. В этом году соя продавалась по высокой цене, крестьянин на следующий год садит сою, чтобы по дикой цене ее продать. И все по цепочке идет. В результате деградирует почва. 

Насколько избыточный расход воды на промышленных предприятиях?

- В основном промышленные предприятия, которые у нас действуют сегодня, еще работают со времен Великой Отечественной войны. А там уже ничего не поменяешь. Если менять, то все оборудование нужно обновлять, а это равносильно сносу и стройке нового предприятия.

Они стараются каким-то образом, где можно, техническую воду использовать на свои внутренние нужды. Им тоже невыгодно за реки платить.  

А что касается области недропользования?   

- У нас есть министерство промышленности и строительства. До преобразования оно называлось министерством индустрии и инфраструктурного развития. Это ведомство выдает лицензии на добычу твёрдых полезных ископаемых, то есть недр - медь, свинец, золото и так далее. Минпромышленности утвердили, допустим, запасы и лицензию продали какому-нибудь недропользователю. В этот момент местные исполнительные органы совместно с земельным комитетом всю поверхность земли распродали. Одна и та же земля дважды продается. А между ними наши водные ресурсы есть - ручьи, речушки, водоемы, подземная вода, грунтовая вода, утвержденные запасы. На них никто внимания не обращает. Теперь, недропользователь обязан выкупать эти земли, поверхность земли, чтобы ему добычу производить. Он не сможет производить, если у него нет поверхности. И вот здесь проблема. Я сама лично много езжу по республике и вижу такие моменты, когда недропользователь выкупает у крестьян, бизнесменов, владельцев земли несколько тысяч гектаров. Он на это все тратит средства, а на природоохранные мероприятия не вкладывается.

Сколько по стране карьеров брошенных, рекультивация не проводится, в порядок земельные участки не приводятся. Потом, если раньше у нас контракты выдавались, то совсем недавно ввели лицензирование. Если в контрактах целая глава была водным ресурсам посвящена, где четко расписывалось, какие водные объекты находятся на этой территории и что с ними надо делать, чтобы сохранить. Сегодня этого ничего нет, только есть лицензия на одну страницу, где дается разрешение проводить добычу. И, также минпромышленности ни с кем не советуется. Но это неправильный подход.