Невидимая война за казахстанскую молодежь идет в соцсетях – эксперт

О том, как удержать молодых людей от желания пойти на чужую войну и чем помочь попавшим под влияние радикальных течений. Об этом в интервью BaigeNews.kz рассказала директор Центра анализа и развития межконфессиональных отношений, кандидат исторических наук Гульназ Раздыкова.

– Гульназ Максутовна, несколько слов о центре, который Вы возглавляете? Почему возникала потребность в его создании?

– Наш центр в Павлодаре был создан в 2012 году в качестве пилотного проекта. На сегодняшний день аналогичные центры открыты по всему Казахстану. Мы работаем по двум основным направлениям: информационно-разъяснительная работа среди всех слоев населения по вопросам религиозного экстремизма и терроризма, психологическая, правовая помощь и религиоведческое консультирование людей, пострадавших от деятельности деструктивных, псевдорелигиозных организаций. Второе направление – занимаемся реабилитацией адептов деструктивных религиозных течений.

– На что делаете упор сегодня в своей деятельности?

– На проведение индивидуальных мероприятий с адептами и неофитами деструктивных религиозных течений, а также с их родственным семейным окружением.

– Центр работает не первый год. Поменялась ли за это время актуальность тем? Например, еще недавно много говорили об активной вербовке молодых людей на войну. Сегодня это актуально?

– Не скажу, чтобы эта работа претерпела бы какие-то серьезные изменения. Тема молодежи остается актуальной и сегодня. На начальном этапе мы работали по созданию религиозного иммунитета среди населения, Сегодня мы видим позитивные изменения. В частности, вырос уровень родительской компетенции по отношению к религиозной практике своих детей. Сейчас они больше интересуются их жизнью и если замечают первые признаки радикализации своего ребенка, то обращаются к специалистам. Сегодня мы работаем более точечно с приверженцами деструктивных течений. Например, если молодой человек начал читать намаз, то родители ребенка отводят его в мечеть и знакомятся с имамом. Надо делать именно так, а то у меня был случай, когда молодая девушка говорила родителям, что ходит в мечеть учиться намазу, а на самом деле не была там ни разу, получала знания на сомнительной квартире, там и произошла радикализация ее сознания. Родители узнали об этом только после того, когда она выехала в Сирию.

– Коль заговорили о девушках, давайте вспомним тех, что вернулись из Сирии. В прошлом году много говорилось о них, а затем замолчали. Как сложилась их судьба?

– Да, в прошлом году в нашей стране была реализована операция “Жусан”, в рамках которой было возвращено 595 граждан нашей страны, в том числе 156 женщин и 30 мужчин, остальные – дети. 14 женщин были привлечены к уголовной ответственности, они отбывают наказание в исправительных учреждениях. Говорить о завершении процесса реабилитации этих женщин рано. Первый этап – адаптацию – они прошли в условиях карантина в Актау. Сейчас они все вернулись домой, и адаптируются уже на месте, в семье. Говорить о том, что на 100 процентов их проблемы решены, думаю, еще рано. Это длительный путь.

– Сколько таких женщин пришлось на Павлодарскую область?

– Трое. В том числе, восемь детей, один из них сирота. На сегодняшний день судьба этих женщин сложилась очень удачно, одна из них вышла замуж и счастлива в браке, вторая девушка – волонтер, помогает нам в работе по дерадикализации других женщин, третья работает в государственном учреждении и мечтает построить карьеру.

– Как дети адаптируются в обществе? Мне довелось побывать в одной такой семье, приехавшей из Сирии. Там старший сын, ему лет 13, строго следил, чтоб мама была одета по всем правилам: покрытая голова, длинные руками, прикрытые ноги, никакой фривольности...

– На самом деле адаптация у детей происходит легче, чем у взрослых. Единого механизма, конечно, нет. Все очень индивидуально, зависит от уровня религиозного погружения семьи, времени проживания в этих странах.

– Сегодня популярен термин "информационный экстремизм". Что за ним стоит?

– Это не новый термин. Следует отметить, что религиозный экстремизм, агрессивная вербовка, радикализация онлайн – это все разные названия данного процесса. Подобных фактов в Казахстане много, когда с помощью различных средств электронных коммуникаций: мессенджеров, социальных сетей и прочего происходит радикализация религиозных взглядов верующих. Например, я работала с молодым человеком, которому едва исполнилось 17 лет, уже в СИЗО. Его осудили за распространение религиозных материалов в социальных сетях. Позже оказалось, что все эти материалы признаны в Казахстане экстремисткими. Возможно, он и не знал об этом. Но незнание законов не освобождает от ответственности. Сейчас "сетевой экстремизм" – это очень опасное явление во всем мире.

– О молодежи. Это, видимо, одно из основных ваших направлений. Как уберечь их от “промывания” мозгов?

– Согласно анализу и статистическим данным, основными объектами для вербовки в экстремистские террористические организации являются молодые люди. Этому способствует ряд причин. Молодежь очень удобный “продукт” для вербовщиков в силу их юношеского максимализма, отсутствия жизненного опыта. К тому же молодежь социально активна и для их вербовки достаточно социальных сетей. Главное – уберечь их от этого. Мы с моими коллегами из регионов формируем так называемый внутренний фильтр, если хотите, иммунитет, который бы позволял молодому человеку критически воспринимать любую информацию, особенно из подозрительных источников. И, конечно, даем полную информацию, касающуюся религиозных течений, со ссылкой на официальные сайты. Пусть читают, анализируют. Думаю, эта работа позволяет уберечь основную массу молодежи от влияния деструктивных террористических организаций.

– Незнание закона, не освобождает от ответственности. Что должны знать граждане в рамках правового поля, чтобы задуматься о грозящем наказании в случае нарушения закона?

– Прежде всего необходимо знать, что любая агрессивная религиозная деятельность незаконна. Законодательством предусмотрен целый ряд ужесточающих мер в отношении лиц, совершивших террористические и экстремистские преступления.

– Вам приходилось работать напрямую с теми, кто переступил эту черту? На ваш взгляд, насколько реально вернуть обществу этих людей?

– Основная моя работа как раз с людьми, переступившими черту – сами адепты и неофиты, а также молодые ребята, которые были привлечены к уголовному наказанию за экстремистские террористические преступления. Это и женщины, попавшие под влияние незаконных организаций. Я работаю, скажем так, с последствием нашего бездействия, общественного равнодушия. Бороться с экстремизмом только силовыми методами или только в правовом поле – заведомо проигранная война. Противодействие данным явлениям – задача всего нашего общества. Хочу заметить, что религиозный экстремизм, он не где-то там, за экраном телевизора, он может войти в любую казахстанскую семью. Никто от этого не защищен. Так что необходимо быть внимательнее относиться к своим детям, их образу жизни.