Скандальная больница в Щучинске: пациент обвинил врачей в ампутации ноги

После публикации о массовых жалобах жителей Щучинска на местную больницу с поликлиникой в редакцию BaigeNews.kz обратился Юлиан Левченко. В августе 2021 года ему ампутировали левую ногу. Мужчина уверен, конечность можно было спасти, если бы его экстренно перевели в Кокшетау. Всё это время он пытается доказать вину врачей, но недавно стало известно, что полиция прекратила уголовное дело за отсутствием состава преступления.

Пациент: "Счёт шёл на часы, а перевели только на третий день" 

Юлиан Левченко поступил в больницу "Авиценна Бурабай" 16 августа 2021 года примерно в четыре утра. Была драка, в которой молодой человек повредил левую ногу. Позже выяснится, что это травматический отрыв подколенной артерии. Медицинское учреждение районного уровня не располагает ни оборудованием, ни кадрами для оказания помощи таким больным. К слову, при разрыве сосуда жизнь пациента находится под угрозой, счёт идёт на часы. Но, вместо того, чтобы вызвать по санавиации доктора из области или экстренно перевести Левченко в Кокшетау, его продержали здесь до 18 числа. Драгоценное время было потеряно, утверждает мужчина.

"Во-первых, очень долго держали в приёмном покое, долго оказывали первую помощь – только через несколько часов просто выкачали кровь. Хирург осмотрел меня на обходе утром, вернее, ближе к обеду. Сказал, перелом и наложить гипс. Так туго затянули, что прекратили кровоток на участке ноги выше травмы, ближе к паху. Спустя какое-то время появилась сильная, распирающая боль. Я старался терпеть. Но ногу будто разрывало изнутри, да так, что я, не дозвавшись врачей, стал руками разрывать гипс. Парень, который лежал рядом с аппендицитом, не выдержал и пошёл искать врачей. Спустя какое-то время появилась медсестра, бросила нам ножницы и ушла", – вспоминает Юлиан.

Молодому человеку становилось всё хуже.

"Сорвал я гипс уже на третий день пребывания в больнице, – показывает фотографии молодой человек. – Сначала нога была тонкая. Но буквально за несколько минут сильно распухла. Надулась, как воздушный шарик. После этого окончательно потерял чувствительность: в гипсе я почти не чувствовал пальцы. Нога стала фиолетового цвета – видимо, пошла гангрена".

Фото предоставлено героем

Все эти дни его практически не лечили, заявляет Левченко.

"Из обследований – только УЗИ сосудов. Пульса на больной ноге не было слышно, вибрация отсутствовала – тишина. Разница со здоровой ногой колоссальная. Из лечения – только обезболивающие уколы и капельница. Медсестрой оказалась подруга моей девушки. Я спросил, что мне капают. Она ответила, что "просто ацетилка". При этом сказала, что это очень похоже на тромбоз – жизнеугрожающее состояние, и недоумевала, почему меня держат здесь и не переводят в Кокшетау. У меня была порвана артерия, а мне здесь с первого дня говорили, что это перелом. Мол, полежишь немного и домой отправим", – утверждает молодой человек.

Встревоженные родственники вышли через знакомых на сосудистого хирурга Акмолинской многопрофильной областной больницы. Он приехал к вечеру, 18 августа, на третий день после госпитализации пациента – тогда как при его положении дел счёт шёл на часы.

"Он осмотрел меня и сразу сказал, что это гангрена, придётся ампутировать ногу. Но ещё можно побороться за колено. Понимаете, это важный момент, как говорится, меньшее из зол. Если есть колено, люди надевают протез и бегают, не чувствуя дискомфорта. Без – ограничения в передвижении и, соответственно, хуже качество жизни. Но тогда новость о том, что мне отрежут ногу, шокировала меня. Да, я видел, что дела плохи, но всё равно веришь же врачам. Думаешь, они ведь учились и знают, что делают. Я пошёл в туалет и хотел сбежать в окно: отлежусь и, может, обойдётся. Позвонил девушке, она не дала совершить глупость", – признаётся Левченко.

Юлиана увезли на скорой в Кокшетау, там сразу прооперировали.

"Поставили искусственный сосуд – чтобы узнать зону поражения, откуда ампутировать. Но было поздно, кровь уже не поступала. А 21 числа мне отрезали ногу на уровне бедра – между коленом и пахом", – говорит молодой человек.

 Уволившаяся медсестра: "После случившегося не хочется работать там"

В своей инвалидности Юлиан винит врача-хирурга и администрацию ТОО "Авиценна Бурабай", которые, не имея возможности спасти пациента, не добились его перевода в областную больницу, где есть и высококвалифицированный медперсонал, и высокотехнологичное оборудование.

"Затянули, три дня продержали. Может, действительно, недооценили тяжесть состояния и, когда консультировались с сосудистым хирургом из Кокшетау, не передали объективную картину. И поэтому он отказал в госпитализации. Это версия ангиохирурга. А может, всё понимали и просто махнули на меня рукой. Ведь больные с порванным сосудом, оказывается, живут до 20 часов… Сейчас сложно сказать, тем более, что все задействованные в моей истории медики противоречат друг другу и даже порой самим себе. Например, главврач (теперь уже бывший), когда мои родственники ходили к ней, даже не знала, что у неё в больнице лежит больной с порванным сосудом. Сказала, что не обязана знать всех пациентов. Мол, если не знает, значит, не тяжёлый. Но к концу разговора вдруг поняла, о ком идёт речь. И заявила, что областная не хотела принимать. Этот разговор мои родные записали на видео. А районный хирург настаивает, что бил тревогу, но ему в Кокшетау отказывали", – недоумевает собеседник.

Медсестра, узнав о том, что Юлиан остался без ноги, уволилась по собственному желанию.

"Я говорила ему, что уйду, если такое с ним произойдёт. Я ничего не слышала о том, что Юлиана пытались перевезти в Кокшетау. Лечение было обычное – антибиотики и дважды в день обезболивающее. Я решила уволиться, потому что не хотела, чтобы так халатно отнеслись к моим близким. И я ничего не смогла бы сделать. К тому же я очень устала: у нас в штате не хватало сотрудников, и я два года без отпуска работала", – поделилась экс-сотрудница. Своё имя она попросила оставить в тайне.

Врач из Кокшетау: "Звали, но не убедительно"

Маралбек Жиналыс – тот самый сосудистый хирург из Кокшетау, которого звали в районную клинику и не могли дозваться. Или пригласили, но не привели убедительных аргументов. Или пригласили, но поздно. Ведь у каждого фигуранта этой истории своя версия. И все они почему-то противоречат друг другу.

Доктор Жиналыс заведует отделением ангиохирургии многопрофильной областной больницы.

"Мне из Щучинской больницы позвонили 17 августа – получается, на второй день с момента поступления Юлиана. Сказали, молодой парень, сделали УЗИ. Не озвучивали, что тромбоз. Сказали, политравма – упал с высоты, повреждение коленного сустава. К себе не вызывали, о госпитализации в Кокшетау тоже речи не было. Я уже отвечал на эти вопросы в рамках уголовного дела", – отметил он.

18 августа ангиохирург всё же отправился в Щучинск по сигналу начальства.

"Я поехал туда, потому что мне позвонил тогдашний заместитель руководителя управления здравоохранения. На него вышли родственники пациента.  Я сказал, пусть сделают заявку по санавиации для очной консультации. После этого больница дала заявку, и я поехал. Это было вечером. Я сразу больного забрал, потому что нога, действительно, была критичная. Надо было дообследовать – сделать ангиографию, проверить проходимость сосуда", – пояснил Маралбек Жиналыс.

Врач согласился, что коллеги поздно оценили состояние пациента. Доступные районной клинике виды обследований оказались малоинформативны.

"Поставить диагноз немного опоздали и всё. Пациент лёг туда под утро 16 августа – сразу мне никто не звонил. Но там никто и не знал, что оторван сосуд, это диагностировано только во время операции. УЗИ только показывает, что кровотока нет, рентген тоже такое не покажет. А визуально оценить глазами-руками в первое время районному хирургу трудно. Опасные признаки травма стала давать на второй и третий день, тогда уже ставили вопрос. И, кстати, поставили пациенту не гипс, а фиксирующую лангету, потому что коленный сустав у него болтался, были разорваны связки", – дополнил ангиохирург.

В случившемся трудно винить кого-либо, считает М. Жиналыс.

"Такие случаи были и будут. Потому что сейчас активно ведётся строительство, много производственных травм, дорожно-транспортных аварий тоже хватает. Недавно был мужчина – сорвался с крыши, привезли из Тайыншынского района. Упал в 11 утра, привезли в 15 часов дня – прошло четыре часа. Обе ноги пришлось убрать. "Золотое время" – первые два часа. Если за это время мы успеем восстановить артериальный кровоток, можно спасти конечность. Это хирургия, здесь нет гарантий. И в случае с Юлианом стоял вопрос о спасении жизни, я говорил об этом родственникам", – констатировал доктор.

Районный хирург: "Бил тревогу, но меня не слушали"

Хирурга из больницы ТОО "Авиценна Бурабай" зовут Бекболат Бакиров. У него 15 лет стажа. И он утверждает, что с самого первого дня просил область забрать пациента к себе, так как подозревал риск развития серьёзных осложнений.

"Я уже сто раз говорил, что неоднократно вызывал ангиохирурга из Кокшетау – категорически отказывались. Причём сразу начал звонить, во время первого же осмотра на обходе. Это было ближе к обеду, я вышел после операции. Увидел, что нога нехорошая. И когда на следующий день пришли родственники, я посоветовал, чтобы пригласили сосудистого хирурга, если есть знакомые. Потом они начали искать выходы", – отметил районный доктор.

Какой диагноз ставили в местной больнице?

"Гемартроз – повреждение сустава, кровь накапливается, и вся нога отекает. Тромбоз под вопросом. Сосуд мог быть повреждён – нужно было оценить тяжесть состояния, я же не сосудистый врач. Поэтому сам был заинтересован. Я говорил ему (Жиналысу – прим. авт.): молодой парень, могут быть осложнения, приедьте, посмотрите. В ответ – отказ. Вначале говорили: ты не вызывал. Потом – хорошо не объяснил. Его слушают, потому что область", – поделился своей версией произошедшего Бакиров.

Почему прежний главврач говорила, что не в курсе о таком больном в больнице?

"Если бы у меня сохранились записи, я бы всё доказал. Я несколько раз звонил в область, потом звоню главврачу, говорю, так и так. Она говорит: сами решайте, ты хирург, высшая категория, понимаешь более-менее, если надо – вызывай. Она педиатр же. А на следствии говорила, что не в курсе. Я один бегал туда-сюда, никто меня не слушал. Это был ужас. Теперь всю ответственность на меня переложить пытаются", – вздохнул собеседник.

Уголовное дело завели, а затем прекратили

Юлиан попытался привлечь медиков к ответственности и побороться за компенсацию. Но безрезультатно. Молодой человек допускает, что при максимальной ответственности врачей его можно было спасти от инвалидности.

Теперь он имеет инвалидность второй группы и носит протез. Сначала попробовал "государственный", но с его помощью и с костылём он мог ходить лишь до часу в день.

"К тому же очень быстро появились кровянистые мозоли. День походишь, потом неделю лежишь, потому что не можешь надеть протез", – вспоминает Левченко.

Пришлось заказать немецкий, современный.

"Он обошёлся в 11 млн 400 тысяч тенге. При этом его нужно менять каждые три года. Гильзу, куда нога крепится, тоже нужно время от времени менять, потому что культя, так как мало двигается, постепенно усыхает. Примерно три миллиона будет уходить в год на две смены гильзы", – добавил собеседник.

Лечение также влетело в копеечку.

"В Астане много потратил на больницы. Пока не прописался в столице, приходилось лечиться платно. Платил за каждый приём и анализы. На такси в день ходило тысяч по десять. Только на перевязочный материал – бинты, мази и прочее – ушло около 500 тысяч. Я считаю, будет справедливым, если мне компенсируют материальный ущерб. Лишнего мне не нужно, все документы есть. Меня устроило бы возмещение стоимости моего протеза и затрат на лечение", – признался мужчина.

Фото предоставлено героем

Сумма заявленного иска считающей себя пострадавшей стороной к обеим больницам – 30 млн тенге. Учитывая, что судья обычно уменьшает её обычно вдвое, Юлиан рассчитывал примерно на 15 миллионов. Она бы компенсировала стоимость протеза и дополнительные расходы.

Несмотря на инвалидность, Левченко старается вести активный образ жизни. Жить на пособие он категорически не согласен и продолжает работать в сфере ресторанного бизнеса. Но если прежде Юлиан занимал позицию администратора, то теперь из-за ограничения в движении, ищет работу в барах причём маленьких – чтобы ограничивать нагрузку.

Отдел полиции Бурабайского района провёл расследование по статье 317 ч.2 Уголовного кодекса – по факту некачественного оказания медицинской помощи Левченко медицинскими работниками. И закрыл дело.

"Орган следствия по уголовному делу провёл все необходимые действия, при этом обеспечена полнота и исследование всех обстоятельств. По результатам расследования по уголовному делу принято решение о прекращении на основании статьи 35 ч.1 п.2 Уголовно-процессуального кодекса РК, то есть за отсутствием состава преступления. Законность и обоснованность принятого решения проверила прокуратура Бурабайского района, по результатам изучения она утвердила постановление о прекращении уголовного дела", – говорится в ответе пресс-службы департамента полиции Акмолинской области на запрос BaigeNews.kz.

Независимые эксперты: "Три дня – вместо трёх "золотых" часов"

Адвокат Юлиана Левченко Асемгуль Доскина отметила, что в основу решения о прекращении уголовного дела легло заключение судебно-медицинской экспертизы. Их, к слову, – её ходатайству – было несколько. Во всех случаях эксперты не увидели причинно-следственной связи между действиями врачей и наступившими для Левченко последствиями. То есть, согласно их вердикту, ампутация ноги при таких травмах неизбежна.

Экспертизы, к слову, делались в Акмолинской области и городе Петропавловске. По ходатайству представителя Юлиана провели ещё одну, с участием независимых аккредитованных экспертов. В целом их выводы сводятся к тому, что в районной больнице тактику лечения вели –  в пределах возможностей – верно.

Но столичные доктора нашли и нарушения. Например, что записи врача – шаблонные и не отражают динамики в клинической картине. Консилиум проведён с большим опозданием. Тяжёлого больного поздно перевели в специализированное отделение сосудистой хирургии.

Причём эксперты обратили внимание на отсутствие контроля со стороны администрации, которая обязана была вмешаться в переговоры с областной больницей и решить вопрос гораздо быстрей. Они отметили, что операцию нужно было провести как можно раньше. В итоге с момента получения травмы прошло более 48 часов, и больной чуть не умер.

Но на главный вопрос – возможно ли было предотвратить ампутацию ноги, если бы больного прооперировали раньше, независимые эксперты прямого ответа не дали. И всё же он на поверхности. К примеру, врач-ангиохирург высшей категории, кандидат медицинских наук в своём заключении указал, что "в данной ситуации требовалось раннее хирургическое оперативное лечение". Также он отметил, что "имеет место запоздалая консультация ангиохирурга и перевод в специализированное отделение". 

Эксперт указал на недостатки работы администрации клиники (главный врач, заместители): "Возможно, при их участии состоялась бы своевременная консультация и перевод тяжёлого пациента".

"Таким образом, временной фактор от начала получения травмы до оказания специализированной помощи играет огромную роль. В данной ситуации при экстренной транспортировке пациента в Кокшетау, возможно, сохранили бы конечность", – предположил Асхат Бекбосынов.

А травматолог-ортопед высшей категории со стажем больше 30 лет Бейбут Толеуханов, магистр медицинских наук отмечает, что отсроченная госпитализация в специализированное отделение могла послужить основной причиной ампутации.

"Вероятность предотвращения ампутации конечности была бы намного выше при своевременной госпитализации в течение первых часов. Если хирургическая помощь оказывается до трёх часов после получения травмы сосудов, то полной реабилитации можно добиться у 97,6% пациентов. И только у половины больных наступает выздоровление, если специализированная помощь оказана после 24 часов с момента ранения. В последней группе (в которой, судя по всему, оказался Юлиан Левченко, – прим. авт.) самый высокий процент ампутаций и летальности", – пишет в своём заключении Бейбут Толеуханов.

Три дня после травмы вместо трёх "золотых" часов.

Адвокат: "Доказать врачебную ошибку в Казахстане очень трудно"

К слову, эта судмедэкспертиза была комиссионная, когда заключения независимых экспертов направляются в областной институт судебных экспертиз. И там выносится окончательный вердикт. Но он оказался таким же, как в предыдущих СМЭ, – ампутировать ногу пришлось бы в любом случае. Адвокат пострадавшего пациента считает такое заключение предвзятым.

"Врачебную ошибку у нас в Казахстане вообще очень тяжело доказать, потому что судебные эксперты – это те же врачи, они всегда защищают своих коллег. И это большая проблема для всего Казахстана. Если бы по делу Юлиана Левченко признали заведомо ложное заключение, это было бы прецедентом и основанием для обжалования всех прекращённых уголовных дел. Здесь же слово СМЭ – последнее и решающее, на него не могут повлиять ни полиция, ни прокуратура. Дело прекратили", – подчеркнула Асемгуль Доскина.

Попытка добиться ещё одной "честной" экспертизы, которую бы провели в далёкой от Акмолинской – Восточно-Казахстанской области, оказалась безуспешной. Оттуда пришёл отказ с указанием, что все предыдущие экспертизы проведены с соблюдением закона и для назначения дополнительной нет оснований.

"И всё же я хочу обратить внимание: на больницу в Щучинске очень много жалоб. И пока там главврач и медперсонал не пересмотрят свою работу, таких жертв, как Юлиан, там будет ещё много", – подчеркнула адвокат.