Женщина-кардиохирург: "Даже если шанс спасти всего 1% — всё равно поможем"

Кардиохирург Светлана Новикова работает в Национальном научном кардиохирургическом центре в Астане с самого его открытия. Ее опыт и профессионализм позволяют ей успешно проводить самые сложные операции на сердце, при этом она не устает отдавать свое время и заботу каждому пациенту. Светлана — прямое доказательство того, что среди настоящих профессионалов гендерное равенство — уже давно сложившийся факт. 

Корреспонденту BaigeNews.kz удалось поговорить с кардиохиругом в перерыве между двумя сложнейшими операциями. Она рассказала о том, почему выбрала такую специальность, а также что движет и мотивирует специалистов ее уровня.

— Расскажите о себе. Откуда вы родом? Почему выбрали именно эту профессию?

— В ноябре прошлого года мне исполнилось 40 лет. Я всегда хотела быть врачом, потому что, так сказать, выросла на скорой помощи. Я из Восточного Казахстана, из Усть-Каменогорска. Мое детство прошло в скорой помощи, потому что моя мама работала в этой сфере более тридцати лет. Можно сказать, я потомственный врач. Тяга к медицине и идея спасения людей заразили меня именно там.

Когда я училась в старших классах, я подрабатывала санитаркой там же. Мама брала меня на вызовы, и именно благодаря этому опыту я поняла, что буду либо реаниматологом, либо хирургом, а иначе мне будет скучно. Я училась в физико-математическом классе и мне очень нравилось. Родители не отпустили меня в технический вуз, тем более находившийся за пределами Казахстана. Но они были за то, чтобы я поступила в медицинский в Томске, хотя это тоже не близко. Позже я узнала, что это была мечта моей мамы - учиться там. Из-за семейных обстоятельств у нее не получилось это осуществить, но она была рада, что у меня получилось.

Еще на первых курсах я поняла, что мне очень нравится хирургия. В своем выборе не сомневалась и сразу пошла дальше – закончила интернатуру в отделении сосудистой хирургии, а затем в клинике Мешалкина я закончила ординатуру уже по сердечно-сосудистой хирургии. Закончила я в 2009 году, в тот же самый год устроилась в отделение кардиохирургии в ВКО. С 2011 года уже в Астане, с самого открытия центра кардиохирургии работаю здесь.

— Есть человек, который стал для вас источником вдохновения?

— Больше всего меня вдохновляла моя мама. Потому что она работала на отдаленном филиале, в горах под Усть-Каменогорском, и они обслуживали абсолютно все вызовы. Они не были ограничены тем, что ездили только к пациентам с давлением. Сотрудники скорой помощи помогали людям с тяжелыми травмами, кардиогенным шоком. Именно этот адреналин дал мне запал учиться и работать в будущем.

— Как кардиохирурги готовятся к операции?

— Во-первых, к каждой операции нужно теоретически готовиться, даже если есть опыт. Необходимо индивидуально подходить к каждому пациенту. У меня выработался такой алгоритм, что за сутки, накануне операции, я дважды продумываю алгоритм действий. Он очень важен, чтобы не навредить. Также мы обсуждаем каждого пациента на консилиуме, когда составляем план на следующий день. Коллегиально обсуждаем тактику, чтобы это не зависело от какого-то одного хирурга, поэтому каждый высказывается. У нас очень демократичное заведение, и каждый вправе внести свою лепту и поделиться мнением.

Так как наука не стоит на месте, мы следим за международными стандартами, изучаем опыт коллег. Мы оперируем, опираясь не только на знания, полученные в университете, но и постоянно обновляем методики и учимся. Держим руку на пульсе. Стараемся следовать всем гайдам, принятым в мире.

Во-вторых, для меня очень важно найти контакт с пациентом. Я осматриваю их до операции, разговариваю, чтобы они шли на операцию в хорошем эмоциональном настрое и знали, кто будет их оперировать. И обязательно, но это, наверное, больше наш менталитет, азиатский, нужно поговорить со всеми родственниками. Чтобы они знали, какие возможны осложнения и понимали риски. Тем более у нас пациенты проходят хирургическое лечение при сердечной недостаточности. Это категория одна из самых сложных и тяжелых операций. Многих пациентов в регионах отказывают из-за сложности процедуры и отправляют к нам. У них тоже очень высокий риск, именно поэтому нужен контакт с человеком, чтобы он эмоционально и морально был готов. Пациент должен тебе доверять, в таком случае будет меньше осложнений.

Во время операции в операционной находится бригада: три хирурга, один оперирующий и два ассистента, перфузиолог, перфузист, анестезиолог, анастезист, операционная сестра, младший медицинский специалист и, возможно, еще помощник сестры, а также кардиолог, если его присутствие требуется. То есть бригада большая и очень важна командная работа, так как не все поставлено на одном хирурге. Каждый должен знать свое дело и выполнять его вовремя и как надо.

— Помните свою первую операцию? А самую сложную? 

— Моя первая операция была в конце ординатуры. Это невозможно не запомнить, ее все помнят. Мне разрешили сделать протез митрального клапана, а когда оценивали клапан, то поняли, что стенки очень хорошие, и получилось сделать просто пластику клапана. Я потом в течение шести лет отслеживала пациентку, чтобы убедиться, что она не возвращалась на хирургию - это хороший результат. Но это кардиохирургия именно. А то, что относится к общей практике, я начала выполнять еще во время учебы. Там даже аппендицит вырезала. Кардиохирургу важно усвоить в начале базу, это занимает время.

Самая сложная моя операция – это имплантация левого искусственного желудочка у повторного пациента. Пациенты, у которых терминальная стадия сердечной недостаточности, имеют только два выхода - либо трансплантация сердца, либо имплантация насоса как вспомогательного инструмента, который заменяет функцию левого желудочка. Когда сам насос не работает и сердце не выбрасывает кровь, всем органам не хватает кровообращения, а вспомогательное механическое устройство берет на себя эту функцию. Для нас это альтернатива трансплантации, так как в Казахстане существуют большие проблемы с донорством. Хотя я думаю, что мы это исправим в будущем.

— Кстати, какую операцию вы проводили сегодня?

— Сегодня на первой операции я помогала Юрию Владимировичу Пя, а на второй сейчас буду сама оперировать — аортокоронарное шунтирование. Пациент перенёс в начале января инфаркт, планируется делать шунтирование трёх артерий. Мы суеверны, не любим загадывать, но обычно такая операция длится около двух часов. Все это время мы на ногах. Бывают операции и более длительные, по 12 часов, но ты не замечаешь — время пролетает незаметно. Бывает, что и весь день стоишь, но пока ты занят своим любимым делом — это почти незаметно.

— У кардиохирургов бывает профессиональное выгорание? 

— Тут спорный вопрос, но мы дискутировали с коллегами по этому поводу. Может быть, бывает только усталость, но когда ты на работе, то ее не чувствуешь. Она накатывает, когда ты выходишь за пределы клиники.А здесь время пролетает как одно мгновение, незаметно. Когда ты видишь, что помогаешь человеку, который не мог без отдышки не мог сделать несколько шагов, а после операции он начинает спокойно дышать и ходить – это дает силы на дальнейшую работу.

Хобби у нас тоже есть. Мне нравится путешествовать. Я свой отпуск делю на два и уезжаю куда-нибудь, чтобы сменить обстановку. Но когда ты долго не работаешь, этого может не хватить. Адреналин, наверное, для нас как наркотик.

— Бывают в вашей профессии трогательные моменты?

— Самые трогательные ситуации — это когда самые тяжёлые пациенты начинают поправляться. В нашей клинике есть правило — даже если у пациента всего один процент шансов, что операция может помочь, мы всё равно боремся за него. И когда ты видишь, что пациент выписывается, у тебя даже слёзы на глазах наворачиваются. Многие пациенты до сих пор со мной на связи, спустя много лет. Мы общаемся, даже обсуждаем житейские ситуации. Ну, и по состоянию здоровья, я продолжаю консультировать своих пациентов. Пусть лучше у меня спросят, чем будут что-то искать в интернете.

— Что можете посоветовать девушкам, которые тоже хотят реализовать себя в медицине, возможно стать кардиозирургами?

— Студентам я советую в первую очередь уметь работать с информацией, выбирать нужную, обязательно учить языки, английский в первую очередь, так как вся передовая информация доступна на нём. Особенно в нашей профессии важно обмениваться опытом. Многие приезжают в нашу клинику из других стран для обучения. В медицину насильно пойти нельзя, её нужно по-настоящему любить, хотя это актуально для всех профессий.

— Встречаетесь ли вы на своей работе с сексизмом?

На постсоветском пространстве девушкам и женщинам немного тяжелее в хирургии, потому что еще во время обучения встречается мнение о том, что это не женская работа. Но зато появляется стимул, который нужно пережить и преодалеть. Во всем мире нет разделения: все работают на равных. В нашей клинике тем более нет такого. У нас на руководящих постах есть женщины, и в хирургии половина врачей — женщины.

Женщины-хирурги, даже находясь в положении, до последнего ходят на операции. Я на седьмом месяце беременности даже оперировала. В декрете была всего четыре месяца. Быстро вернулась в клинику. Но свою дочь я не буду насильно заставлять идти в медицину. Если она сама это полюбит, тогда получит поддержку, но это будет её выбор. Бесполезно заставлять, из-под палки человек не будет счастлив заниматься таким делом.

Фотографии пресс-службы Национального научного кардиохирургического центра.